СИКОРСКИЙ Вадим | Поэзия XX века | Антология Нефертити

СИКОРСКИЙ Вадим


Воздушные замки

Как я строил воздушные замки, никто не заметил,
купола в облаках...
Как был счастлив - есть женщина эта на свете! -
и любил ее как.
Никаких обещаний она мне никогда не давала.
Лишь улыбка да взгляд,
но хватило с лихвою мне этого материала
на дворы и фасад.
Я был весел. Вставлял в золоченые рамки
фотоснимки ее.
Можно строить и в нашу эпоху воздушные замки,
для мечтаний жилье.
А сейчас даже пальцем к себе я не дам прикоснуться,
все болит у меня.
Как случилось такое со мной? Не могу я очнуться
с того черного дня.
...
Там, где знают: неслышно вдруг рухнуло зданье святое,
купола в облаках...
Еле выполз я из-под развалин, с убитой мечтою
на слабых руках.

«Вот главный признак дара и ума...»

Вот главный признак дара и ума:
жить всем земным - вином, любовью, хлебом,
не нарушая - хоть занятий тьма! -
контактов тайных с вечностью и небом.

Знанье

И все-таки, все-таки, все же -
что ж есть, если этого нет! -
тебя я запомнил моложе
на двадцать без малого лет.
Как географический глобус
географ, седой словно груздь,
как критик классический опус -
я знаю тебя наизусть.
Я знаю, как спор ты рассудишь,
как странно поймешь все не так
и как реагировать будешь
на важное и на пустяк.
Когда пожалеешь устало
иль ранишь до крови со зла...
Я знаю, какою ты стала.
И знаю, какою была.
Все знаю - до синенькой жилки,
до нежности к тонкой тесьме,
до шпилек на пышном затылке,
до буквы в давнишнем письме,
К другим я хожу на свиданье,
впустую словами звеня,
но это великое знанье
к тебе приковало меня.

«Какая разница, что там в ней...»

Какая разница, что там в ней,
кто эта женщина на поверку, -
дело в любви моей,
без которой она бы померкла,
как город ночной без огней,
день без солнечного свеченья,
дом, где парит пустота.
И пусть любовь - умопомраченье,
выдуманная красота,
в воздухе золотое сеченье
несуществующего креста...

[Математика]

Судьба, умножь мои страданья,
но чередуй добро со злом,
чтобы разлуки и свиданья
сошлись в конце концов числом.

«Та же под окошком свищет птица...»

Та же под окошком свищет птица.
Та же обстановка бытия.
Вычтена одна лишь единица -
и с нулем сравнялись мир и я.
Вычтена одна. Но та, с которой
мир был полон жизни и огня!
Пифагор, Эйнштейн, Планк, Колмогоров, -
где же тут ошибка у меня?

Физик

Великий еврей,
он все-таки верил немного
в антенны церквей,
крестами ловящие бога.
Он видел насквозь
бессмертное чудо вселенной -
от слез и до звезд
над крестообразной антенной.
Он брал всем в ответ
смычок свой и скрипку крест- накрест.
Мифический свет
на формуле ясной и краткой.

«Я не был на свете вечность...»

Я не был на свете вечность. И не буду на свете вечность.
Уйду под покровом ночи или в сиянии дня.
Солнце, звезды, луна - великолепные вещи,
но они легко обходились, обойдутся легко без меня.
А быть может, в безжизненной скуке
            пламени, камня, металла,
в столетья, когда пространства особенно тихи,
вселенная обо мне, о живом и веселом, мечтала
и слагала меня, быть может, как я вот эти стихи.